24.09.2010 в 20:21
Пишет князь Меншиков:Собачье Сердце; М.Булгаков
Название: Убеждение
Пейринг: профессор Преображенский/доктор Борменталь
Рейтинг: PG с маленьким плюсом, пожалуй)
Размер: мини
читать дальшеВечером накануне Шариков отбыл в грузовике и до сих пор не появлялся. Собственно, другого и ждать было нельзя, но возмущение в душе доктора от этого не утихало. Мысленно Иван Арнольдович уже успел придушить, утопить и застрелить дурака, который разгуливал черт знает где в одиннадцать часов вечера. От избытка чувств хотелось еще и походить из комнаты в комнату, постукивая по полу каблуками, но от этого доктора удерживало важное обстоятельство. Невысыпающийся, похудевший, совершенно измотанный профессор Преображенский сидел в своем кабинете, и монотонный стук шагов просто вывел бы его из себя окончательно.
И почему, вообще-то говоря, он сидел там один?
Когда доктор Борменталь осторожно постучал по дверному косяку и заглянул в профессорский кабинет, Филипп Филиппович сидел за столом. Перед ним лежали какие-то бумаги, но он сразу поднял от них взгляд:
- Это вы, доктор. Проходите, друг мой, садитесь. Коньяку?
- Спасибо, Филипп Филиппович, - пробормотал Иван Арнольдович, имея ввиду не то «да», не то «что вы, право, какой коньяк…»
Доктор присел к столу и бросил взгляд на бумаги. Так и есть – слово «гипофиз» попалось ему на глаза в первой же увиденной строчке. Профессор тем временем уже налил себе и доктору по полрюмки коньяка. Борменталь с ноющим сердцем заметил, что обычно пушистые, придававшие Филиппу Филипповичу важность усы теперь топорщились возмущенно и грустно одновременно.
Профессор поднял рюмку и опрокинул ее размашисто, прямо по-простецки, как будто водку, а подобного пренебрежения к коньяку не было за ним никогда. Доктор помолчал минуту, с раскрасневшимися щеками, а потом, не прикоснувшись к рюмке, заговорил:
- Вам бы, Филипп Филиппович, лучше поспать – уже ведь не узнать, так с лица сошли…
- Невозможно, милый доктор, никак нельзя. Я ведь такого нарезал-насшивал, что, ежели не разобраться, только в доме для душевнобольных отдыхать.
Теперь усы топорщились решительно, показывая непреклонность профессора, и даже лазоревый халат сделался положительно ярче, протестуя против отдыха. Борменталь и сам возмутился, глаза его разгорелись: да что же это, в самом деле, такое! Расцеловать что ли эти усы, и потемневшие веки, и похудевшие щеки, чтобы внял профессор его словам?
- Вы сами-то, голубчик, в порядке? – участливо поинтересовался Преображенский, внимательно глядя на доктора. – Взвинчены до крайности, дорогой мой – глаза просто молнии мечут. Оставайтесь сегодня у меня, да выспитесь, как следует.
- Я… - Борменталь кашлянул, почувствовав, что лицо его вспыхнуло до неприличия ярко и неожиданно, - я, Филипп Филиппович, в порядке. А вот вы скоро с ног свалитесь от истощения сил, верно вам говорю.
- Что поделаешь, Иван Арнольдович… - Филипп Филиппович развел руками и устало улыбнулся.
- Вы уж простите, профессор…
Борменталь неловко и порывисто поднялся из-за стола и зашел за профессорскую спину. Преображенский обернулся было, но доктор уверенно положил ладони ему на плечи:
- Вы только сидите спокойно, пожалуйста.
Филипп Филиппович недоуменно покачал головой и отвернулся. Борменталь быстро сжал и разжал кулаки, положил холодные пальцы на виски профессора – сразу почувствовал горячую не в меру кожу и нервный пульс в проступивших на висках венах. «Точно убью гада паршивого,» - подумал доктор о Шарикове и ласково погладил голову профессора у самых седеющих волос.
- Ах вы, доктор, доктор… чему это научились, кудесник?
- Когда вы перестанете, дорогой профессор, доводить себя до сегодняшнего состояния, я вам обязательно расскажу.
Иван Арнольдович улыбнулся, хотя во всем теле ощущал болезненный жар и волнительную дрожь. А потом, уж совсем от себя такого не ожидая, наклонился и поцеловал Филиппа Филипповича в затылок.
- Вы сегодня поспать должны… обязательно.
Сказал и, не дожидаясь ответа, пошел к двери.
- Иван Арнольдович, - догнал его профессорский голос у самой двери кабинета, и Борменталь сконфуженно, отчаянно краснея и бледнея попеременно, обернулся, - спасибо, милый, легко стало в голове.
- Отдыхайте, Филипп Филиппович, - только и пробормотал доктор, выходя.
- «К берегам священным Нила…» Эх, Иван!
Профессор поглядел на закрывшуюся дверь, усмехнулся под усами и принялся аккуратно складывать бумаги в ящик стола.
В час ночи или близко к тому свет в квартире профессора Преображенского погас совершенно.
URL записиНазвание: Убеждение
Пейринг: профессор Преображенский/доктор Борменталь
Рейтинг: PG с маленьким плюсом, пожалуй)
Размер: мини
читать дальшеВечером накануне Шариков отбыл в грузовике и до сих пор не появлялся. Собственно, другого и ждать было нельзя, но возмущение в душе доктора от этого не утихало. Мысленно Иван Арнольдович уже успел придушить, утопить и застрелить дурака, который разгуливал черт знает где в одиннадцать часов вечера. От избытка чувств хотелось еще и походить из комнаты в комнату, постукивая по полу каблуками, но от этого доктора удерживало важное обстоятельство. Невысыпающийся, похудевший, совершенно измотанный профессор Преображенский сидел в своем кабинете, и монотонный стук шагов просто вывел бы его из себя окончательно.
И почему, вообще-то говоря, он сидел там один?
Когда доктор Борменталь осторожно постучал по дверному косяку и заглянул в профессорский кабинет, Филипп Филиппович сидел за столом. Перед ним лежали какие-то бумаги, но он сразу поднял от них взгляд:
- Это вы, доктор. Проходите, друг мой, садитесь. Коньяку?
- Спасибо, Филипп Филиппович, - пробормотал Иван Арнольдович, имея ввиду не то «да», не то «что вы, право, какой коньяк…»
Доктор присел к столу и бросил взгляд на бумаги. Так и есть – слово «гипофиз» попалось ему на глаза в первой же увиденной строчке. Профессор тем временем уже налил себе и доктору по полрюмки коньяка. Борменталь с ноющим сердцем заметил, что обычно пушистые, придававшие Филиппу Филипповичу важность усы теперь топорщились возмущенно и грустно одновременно.
Профессор поднял рюмку и опрокинул ее размашисто, прямо по-простецки, как будто водку, а подобного пренебрежения к коньяку не было за ним никогда. Доктор помолчал минуту, с раскрасневшимися щеками, а потом, не прикоснувшись к рюмке, заговорил:
- Вам бы, Филипп Филиппович, лучше поспать – уже ведь не узнать, так с лица сошли…
- Невозможно, милый доктор, никак нельзя. Я ведь такого нарезал-насшивал, что, ежели не разобраться, только в доме для душевнобольных отдыхать.
Теперь усы топорщились решительно, показывая непреклонность профессора, и даже лазоревый халат сделался положительно ярче, протестуя против отдыха. Борменталь и сам возмутился, глаза его разгорелись: да что же это, в самом деле, такое! Расцеловать что ли эти усы, и потемневшие веки, и похудевшие щеки, чтобы внял профессор его словам?
- Вы сами-то, голубчик, в порядке? – участливо поинтересовался Преображенский, внимательно глядя на доктора. – Взвинчены до крайности, дорогой мой – глаза просто молнии мечут. Оставайтесь сегодня у меня, да выспитесь, как следует.
- Я… - Борменталь кашлянул, почувствовав, что лицо его вспыхнуло до неприличия ярко и неожиданно, - я, Филипп Филиппович, в порядке. А вот вы скоро с ног свалитесь от истощения сил, верно вам говорю.
- Что поделаешь, Иван Арнольдович… - Филипп Филиппович развел руками и устало улыбнулся.
- Вы уж простите, профессор…
Борменталь неловко и порывисто поднялся из-за стола и зашел за профессорскую спину. Преображенский обернулся было, но доктор уверенно положил ладони ему на плечи:
- Вы только сидите спокойно, пожалуйста.
Филипп Филиппович недоуменно покачал головой и отвернулся. Борменталь быстро сжал и разжал кулаки, положил холодные пальцы на виски профессора – сразу почувствовал горячую не в меру кожу и нервный пульс в проступивших на висках венах. «Точно убью гада паршивого,» - подумал доктор о Шарикове и ласково погладил голову профессора у самых седеющих волос.
- Ах вы, доктор, доктор… чему это научились, кудесник?
- Когда вы перестанете, дорогой профессор, доводить себя до сегодняшнего состояния, я вам обязательно расскажу.
Иван Арнольдович улыбнулся, хотя во всем теле ощущал болезненный жар и волнительную дрожь. А потом, уж совсем от себя такого не ожидая, наклонился и поцеловал Филиппа Филипповича в затылок.
- Вы сегодня поспать должны… обязательно.
Сказал и, не дожидаясь ответа, пошел к двери.
- Иван Арнольдович, - догнал его профессорский голос у самой двери кабинета, и Борменталь сконфуженно, отчаянно краснея и бледнея попеременно, обернулся, - спасибо, милый, легко стало в голове.
- Отдыхайте, Филипп Филиппович, - только и пробормотал доктор, выходя.
- «К берегам священным Нила…» Эх, Иван!
Профессор поглядел на закрывшуюся дверь, усмехнулся под усами и принялся аккуратно складывать бумаги в ящик стола.
В час ночи или близко к тому свет в квартире профессора Преображенского погас совершенно.